Адептус Механикус: Омнибус - Страница 40

Столь ужасающая потеря являлась катастрофой, и сама по себе, но случившись так скоро после падения Арцетри, она почти сломила Котова. Разрушение Паломара стало последним гвоздём в крышку гроба или, по крайней мере, так декларативно вычурно заявили его противники. Как мог магос, который допустил падение трёх миров-кузниц перед врагами человечества, надеяться сохранить свои активы на Марсе? Разумеется, говорили они, оставшиеся храмы-кузни, принадлежавшие Лекселю Котову, должны перейти к другим более способным магосам, прежде чем его невезучее прикосновение уничтожит и их?

“Сперанца” изменила всё.

Прилетев на орбиту Марса на таком могучем реликте эпохи чудес, он заставил врагов уйти в тень. Во всяком случае, большинство из них, некоторые же оказались близко, как никогда.

Обнаружение “Сперанцы” позволило ему выиграть время, но продолжающаяся невыплата десятины в таком огромном масштабе означала, что оставалось только вопросом времени, когда его лишат марсианских владений, а ковчег Механикус конфискуют.

Это рискованное путешествие в неизвестный космос в поисках потерянного флота Телока стало последним шансом сохранить то, над чем он так упорно работал, и что столь тяжело ему досталось. Но Котова вело далеко не только желание спасти созданное. Во время возвышения в рядах Механикус он позволил себе забыть первые принципы Духовенства, и Омниссия наказал его за целенаправленное стремление к мирской власти.

Открыть заново реликвии Золотого Века Технологий — такую цель никто не посмел оспорить, и его ждёт триумф, если он вернётся хотя бы с крупицей того, что надеялся найти Телок. Пропавший магос утверждал, что ищет никак не меньше, чем тайны мифической расы создателей, которые, как он верил, могли вызывать к жизни галактики, звёзды и планеты; технологию, которая могла изменить саму сущность бытия.

От пыльных архивов-усыпальниц далёких руин до запретных хранилищ в тёмном сердце галактики. Говорили, что Телок потратил всю свою жизнь в поисках того, что он называл Дыханием Богов, артефакта невиданной мощи, способного повторно зажечь умирающие звёзды, превратить геологически инертные породы в райские миры и вдохнуть жизнь в самые бесплотные регионы дикого космоса.

Конечно, Телока высмеивали и презирали, его, так называемые доказательства, игнорировали, а теории не принимали всерьёз, считая полной чушью.

И всё же…

Последнее несвязное сообщение, переданное на Марс из-за Шрама Ореола, говорило об успехе экспедиции. Искажённые обрывки сообщения, ретранслированного через манифольдную станцию Валетте, — вот единственное, что осталось от экспедиции Телока, неполный код более чем за три тысячи лет. Не слишком много, чтобы организовывать столь всестороннюю экспедицию, но в этом путешествии веры и паломничества было не меньше раскаяния.

Котов найдёт Дыхание Богов и вернёт на Марс.

Ни ради слав и почестей, и ни ради власти.

Он сделает это ради Омниссии.

Макроконтент 08

Вращаясь взад и вперёд, стрелка астронавигационного компаса покачивалась на игле гироскопа, прежде чем, наконец, указать направление. Оно не имело отношения к их фактическому курсу, но этот компас и не был частью “Ренарда”. Когда-то он располагался на богато отделанной капитанской кафедре “Наставника” и много лет верно направлял корабль, прежде чем этот идиот Миндар зашёл слишком далеко.

Робаут сидел в своей каюте за полированным столом из палисандра, наблюдая, как стрелка снова и снова сбрасывается с воображаемого курса и начинает бесплотный поиск истинного азимута. Он постучал по стеклу тонким ногтем и едва не улыбнулся, когда стрелка прекратила лихорадочно метаться, словно собака, услышавшая эхо голоса давно потерянного хозяина. Едва она остановилась, как снова дёрнулась и подпрыгнула, пытаясь найти точку привязки, на которой можно было остановиться.

— Поймай для меня ветер, старый друг, — произнёс Робаут.

Играла тихая музыка, Баллада о солдате Томе, грустная народная мелодия древних дней, история об умирающем солдате Пятисот Миров, развлекавшего симпатичную медсестру рассказами о красотах родного мира, который он больше никогда не увидит. Робауту нравились гордость и мечтательно-грустные образы в песне, хотя её редко играли в последнее время. Слишком многие считали дурным тоном петь о былой славе Калта, но Робаут не соглашался с подобной чушью. Это была прекрасная мелодия, и ему нравилось слушать, каким был синий мир, пока предательство не опустошило его.

Каюта Робаута выглядела аскетично, мало что указывало на то, что в её стенах жил человек, командующий кораблём. Обстановка в каютах большинства капитанов Ультрамара выглядела простой и Робаут не был исключением. Впрочем, прибыльные годы жизни вольного торговца оставили свой след: шарф от девушки, которая поцеловала его, когда он покидал Бакку; похвальные грамоты Флота в рамках; лавровая розетта времён службы в Иакской оборонной ауксилии, полученная за бой с диверсионной группой транс-орбитальных повстанцев с астероида; и маленькая гололитическая камея, изображавшая наклонённый профиль молодой девушки с взъерошенными светлыми волосами и печальными понимающими глазами. Её звали Катен, и Робаут с болезненной ясностью помнил день, когда сделали этот пикт. Проходящий пиктограф снял его на празднике Первого Урожая, когда они гуляли рука об руку среди артистов и ярко раскрашенных павильонов, где продавались резные сувениры, украшения, конфеты и сладкая выпечка.