Адептус Механикус: Омнибус - Страница 230

230

Снаружи свет солнца был размытым и золотым. Пыльная взвесь опускалась, распространяя запах графита, и солнце пронзало ее лучами. Мир словно покрыли позолотой. Было тихо и спокойно.

Калли потянулась. Посмотрела на восходящее солнце и склонила голову, шепча утреннюю молитву. Когда нет алтаря, солнце тоже годится.

Сзади из дома вышел Жакарнов и уставился на белый свет, прикуривая лхо-сигарету.

— Прекрасное утро, мэм, — заметил он, возясь со своей бородой. — Какие планы на сегодня?

— Я думаю над несколькими из них. Хотите что-то предложить?

Жакарнов пожал плечами.

— В наших руках бесценная жизнь принцепса, — ответил он. — Я предлагаю идти к ближайшему улью.

— Понятно, — сказала Калли.

Дохая, словно плохо прочищенная печь, из модульного дома появился Фирстин. Жакарнов предложил ему лхо-сигарету, но Фирстин попросил лишь огонька и прикурил одну из своих вонючих черут.

— Ну наконец-то, — выдохнул он, сделав первую затяжку.

Калли сморщила нос, когда до нее долетело облачко дыма.

— Молодец вы, что нашли вчера это место, — сказала она Жакарнову.

Он словно удивился:

— Спасибо, мэм.

— Мы теперь все заодно, мистер Жакарнов, — сказала она.

— Людвин.

— Простите?

— Меня зовут Людвин.

— Значит, спасибо, Людвин.

Калли посмотрела на Фирстина, наслаждающегося куревом каждой клеточкой своего тела. Тот улыбнулся ей своими жуткими зубами и поинтересовался:

— Нет желания «ширнуть» вокс?

— Я подготовлю сообщение, — ответила Калли, демонстрируя инфопланшет.

— Очень осмотрительно, — заметил Фирстин, бросил окурок черуты и раздавил каблуком форменного ботинка. — Давайте, значит, вместе.

Фирстин откинулся от старого вокс-передатчика и вздохнул.

— В чем дело? — спросил Иконис.

— Батареи сгорели, — ответил Фирстин.

— Сдохли, ты хотел сказать? — спросила Калли. — Мы ведь поэтому и хотели их «ширнуть».

Фирстин потряс головой:

— Нет, я хотел сказать «сгорели».

— Но вчера ночью… — начала Калли.

— Вчера ночью с ними все было нормально, — перебил Фирстин. — Я их смотрел. Они были в норме. А теперь они сгорели.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что кто-то их уже «ширнул».

Калли повернулась к остальным.

— Кто это сделал? — спросила она. — Кто сжег наш единственный работающий вокс? — Ее рассерженный взгляд переходил с одного лица на другое. — Отвечайте! Кто это сделал? Кто вел передачу? Что передали?

— Смотрите сюда, миссис, — буркнул Фирстин. Он все еще возился у вокса. — Кто бы это ни был, он малость торопился. И кое-что оставил. — Фирстин открыл верхнюю крышку вокс-передатчика и показал на серебряный перстень, вставленный печаткой в гнездо считывателя. — Это, интересно, чье?

Он повернул перстень, отсоединил и передал Калли.

Та осмотрела кольцо.

— Это информационное кольцо, — пояснил Фирстин, — с зашифрованным ядром из секретного содержимого и настроенное так, чтобы подходить к любому стандартному порту считывателя данных. Очень дорогой приборчик. Должно быть, чей-то.

Никто не произнес ни слова, но Калли уже и сама догадалась.

— Дженни?

Дженни Вирмак, свернувшаяся калачиком в углу, повернула голову к Калли, но в глаза ей смотреть отказалась.

— Это ведь твое?

Дженни кивнула.

— Что ты натворила, Дженни?

Та уставилась в пол.

— Я слышала, как мистер Фирстин рассказывал ночью, — тихо произнесла она, — о том, как «ширнуть» вокс. Я это сделала, когда вы все спали. Мой папа дал мне кольцо. Он сказал, что с ним я буду в безопасности. Он велел им воспользоваться, если у меня возникнут неприятности. Теперь он знает, где я, и его люди смогут меня найти.

— Ты передала наше местоположение?

— Как давно, Дженни?

— Часа три назад. — Она начала плакать.

Калли опустила кольцо в карман и повернулась к остальным:

— Тот факт, что вокс сгорел, — самая меньшая из наших проблем. Три часа назад мы выдали наше местоположение.

— И кто-то нас мог услышать, — произнес Иконис.

— Любой мог услышать, — поправила Рейсс.

Калли кивнула.

— Нам придется поторопиться, — сказала она.

Калли ушла в заднюю комнату, где сидел Робор, подключенный к принцепсу на носилках.

— Робор, — тихо позвала она, — ты меня слышишь? Робор, нам нужно идти.

Робор медленно поднял на нее слегка озадаченный взгляд, словно не узнавая.

— Замстак?

— Да, Робор. Мы должны уходить. Сейчас утро. Ты сможешь идти?

Тот подумал.

— Мы слабы, — ответил он тихо, — и дыра в сердце еще не зажила. Очень много боли. Повреждения памяти и психостигматическая нервная травма. Мы были соединены, когда умер БМУ. Мы можем не выжить. Выздоровление может оказаться непосильной задачей. Мы живем лишь потому, что Робор соединил нас в одно целое, чтобы поделиться своей силой и забрать часть боли.

— Я сейчас говорю с Робором? — спросила Калли.

— Конечно. Мы Робор.

Калли почувствовала, что у нее за спиной стоит Голла.

— Он такие вещи говорил всю ночь, — сказала та. ― Они стали одним существом, как сиамские близнецы. Робор поддерживает в нем жизнь, беря на себя часть травмы.

— Это не опасно? — спросила Калли.

— Это не ко мне, Калли-детка. Я занимаюсь младенцами. В них я разбираюсь. А не в этих… — она кивнула на Робора и принцепса и замолчала, не зная, какими словами выразить свое отвращение.

230