Адептус Механикус: Омнибус - Страница 228

228

Высоко наверху, под свесом крыши маленькой комнатки, он увидел останки домашнего алтаря. Над грубой потускневшей аквилой, словно газовый полог, висела паутина. Стефан встал, подошел к алтарю и смахнул ее. На ощупь паутина напоминала шелк. Стефан дунул — и закашлялся от взметнувшегося облака пыли.

Затем преклонил колени на грубом дощатом полу.

Он думал о Кастрии, о Райнхарте и портовой бригаде, о грузчике с Танит, который вывел его из себя. Перед глазами у него стоял небольшой домашний алтарь в его квартирке в провале Мейкполь. Он вспомнил букетик цветов в крошечной стеклянной жертвенной бутылочке, который Калли меняла каждый день, ни разу не пропустив, пока не ушла.

Никакой конкретной членораздельной молитвы в голову не приходило, ни слова раскаяния, ни мольбы о спасении души, ни даже «Общей молитвы Трону», которую в школе они повторяли каждое утро.

Стефан чувствовал, что ему нечего сказать Богу-Императору, ничего такого, что имело бы значение.

Он убил человека, за ним шли, чтобы арестовать, и что хуже всего — Калли его никогда бы не простила.

На улице в срединном улье осыпали бранью и камнями служителей и магосов Механикус. Бесчинствующая толпа разломала нескольких убогих сервиторов-посыльных. СПО принялись перекрывать кварталы и разгонять людей.

Цинк решил не открывать сегодня утром ворота Сада Достойных. Когда по лужайкам и дорожкам поползли лучи солнца, он спрятался в своей будке. На Постном Ряду бурлила озлобленная толпа. Через стену сада летели бутылки, камни, брань. Цинк пугался и вздрагивал каждый раз, как брошенный предмет портил клумбу или отбивал кусок от бюста.

Скоро придет Племил, принесет завтрак. Тогда дела пойдут лучше. Племил велит им всем пойти прочь, и тогда Цинк сможет взяться за уборку этого беспорядка.

— Предатель! — крикнул человек Цемберу прямо в лицо.

— Но, сэр, я просто…

— Механикусовский прихвостень!

— Сэр, я лишь…

Человек ударил его по лицу и сломал зуб. И плюнул в него. Цембер отшатнулся, вспыхнув от боли и негодования. Он вытолкал человека метлой прочь и закрыл на засов «Анатомету». Тот принялся яростно колотить в дверь магазина. Дверь затряслась.

Цембер торопливо опустил жалюзи на дверях и передних окнах. По металлическим шторкам забренчали камни. Снаружи, на восемьдесят восьмом уровне коммерции, люди сходили с ума. Они просто теряли всякий разум.

Почувствовав себя на минутку в безопасности, Цембер попытался успокоить свое старое сердце. Он выплюнул в эмалированную чашку осколки зуба и уставился на мелкие кусочки желтой кости, плавающие в розовой слюне.

— Что, Бога-Императора ради, я такого сделал? — пожаловался он, трогая ноющую дырку от зуба кончиком языка.

В жалюзи время от времени ударял случайный камень. На прилавке были выстроены ярко окрашенные титаны: новые, с иголочки, готовые к войне. Они смотрели на Цембера, словно ожидая приказа запустить двигатели и отправиться на защиту магазина.

Открытый пикт-проигрыватель показывал общий канал. По экрану бежали данные. Постоянно повторялось слово «ересь». С дрожащими от потрясения руками, Цембер читал и перечитывал ошеломляющие новости.

— Этого не может быть, — произнес он невнятно. Слова еле шли из распухающих губ. — Так совсем не годится. Разве это может быть правдой?

Цембер поднял взгляд на поблекших кукол, рассаженных по полкам.

Они ничего не ответили. Они, казалось, отводили свои нарисованные и блестящие стеклянные глаза, как бы увидев что-то более интересное. Они словно осуждали его.

>

Этта Северин составляла свежий доклад, когда в дверь каюты тихо постучался Готч.

— Что такое, Готч? — спросила она, впуская его. ― Главное наступление уже началось? Крузий сказал…

Готч закрыл за собой дверь каюты и задвинул засов. Это ее встревожило. Когда Готч вытащил свой пистолет и проверил заряд, сердце Северин затрепетало.

— Майор, что, во имя Трона, происходит?

— Вы не связывались сегодня с Принципалом, мамзель? — спросил он.

— Нет. Со службой связи какие-то проблемы. Я предполагала, что это из-за атмосферных помех.

— Нет, не из-за помех, — сказал майор.

— Готч, ты меня пугаешь.

Готч внимательно посмотрел на Северин. Глаза у него были холодными и темными, словно нарисованные глаза фарфоровой куклы. Шрам на правой щеке кривился такой же подковой, как в тот день, когда появился. Губы майора были плотно сжаты.

— Я сам себя пугаюсь, мамзель, — ответил Готч.

Он сунул пистолет в кобуру и перебрался к своему вещмешку, запиханному в нишу для вещей. Этта смотрела, как он вытаскивает два комплекта нательной брони и керамитовый оружейный ящик, в котором хранился разобранный хеллган.

— Вы будете в безопасности, мамзель, — говорил Готч, не прерывая своего занятия. — Я клянусь вам, как поклялся лорду-губернатору. Я буду вас оберегать.

— От чего, Готч? От чего?

Он отпер ящик своей биометрикой и начал вынимать детали оружия. Этта вздрагивала каждый раз, как очередная деталь со щелчком вставала на место. Готч собирал оружие быстро и по-профессиональному четко.

— Один Трон знает, — ответил он, целиком сосредоточившись на своем занятии. — От Механикус, возможно? Я был наверху, на мостике, с Крузием. Каналы связи сошли с ума. Что-то случилось в улье.

— Что? — спросила она.

— Насколько я могу понять, — ответил Готч, прищелкивая на место приклад, — Механикус только что опубликовали документ, в котором они отрекаются от Императора.

228