Адептус Механикус: Омнибус - Страница 160

160

<Я целиком и полностью верю в ваши способности, сэр. Вас бы не рекомендовали, если бы у вас было недостаточно мастерства. Могу я спросить, сколько раз вы были в деле?>

<Двести тридцать пять, — выдал Принцхорн. — В некоторых — рулевым, в некоторых — модерати, в последних десяти — принцепсом>.

<Тогда я доволен>.

Принцхорн уставился на него сквозь жидкость и бронестекло.

<Степень вашего довольства мало для меня значит, модерати. Как и я, вы служите Омниссии. Лишь это имеет значение>.

Принцхорн закрыл глаза. Тарсес понял, что может идти.

>

Он отдался дальнейшим проверкам: плотность костной ткани, объем легких, зрительно-моторная координация, контроль типов бета-фазы интерлейкина и плазминогена, пробы на избыточность Коля-Борже, анализ допаминовых рецепторов. Его кровь откачали, очистили и залили обратно. Штекеры продезинфицировали и промыли. Периферию стерли и переписали заново. И приказали явиться на следующий день для замены трех вживленных штекеров в верхней части позвоночника.

— Они уже изношены и шатаются, — пояснил ему магос, — и ткани вокруг некротизированы. Завтра мы вживим новые. Это займет всего восемь или девять часов. По окончании операции мы подтвердим вашу готовность к службе.

Тарсес покинул медицинский центр и отправился пешком по гулким коридорам Антиума к своему жилому блоку. Единственным признаком жизни, который он видел, были снующие субсервиторы. Тарсес ощущал онемелость и легкую дезориентацию — обычные последствия перезаписи периферии. Он понимал необходимость очистки старых данных, забивающих подкожные контуры, — офицер мостика должен иметь ясную голову и ясный взгляд, — но перезапись периферии всегда оставляла ощущение удрученности и неуютности; пальцы рук и ног словно кололи иголками. Не успеет закончиться ночь, как он уже будет страдать от привычной мигрени.

Принцхорн. Что он за человек? У Тарсеса было гадкое предчувствие, что их отношения будут не из приятных. Один лишь этот факт уже не сулил «Виктрикс» ничего хорошего. Союз принцепса и модерати был предметом особым — важнейшим элементом способности махины функционировать в полную силу своих возможностей.

На секунду он вспомнил Скаугена. Из алюминиевых омывающих протоков, встроенных под глазами, выступила капля соленой воды.

Его поселили в двухкомнатном блоке под восьмым западным шлюзом. Когда-то здесь жил модерати из Темпестуса. Помещение было очищено от всех персональных принадлежностей, и Тарсес понятия не имел, что за личность был предыдущий жилец. Как его звали и на какой махине он служил? Интересно, жив ли этот человек и сражается где-нибудь с Архиврагом на одной из немногочисленных оставшихся на ходу махин Легио Темпестус, или он уже мертв и никогда не вернется, чтобы снова занять свое жилище?

В жилом блоке стояла койка, стул и небольшой стол; за спальным помещением располагалась душевая. Еще были настенные разъемы для прямого подключения к инфоканалам доводочной фабрики и ноосфере.

Тарсес долго принимал душ, периодически дотрагиваясь до болезненных шейных штекеров. Конечно, они уже изношены и шатаются.

Осколки и куски металла из задней части черепа хлестнули, словно бритвенно-острый ураган, разбив заднюю часть его раки, срезав ведущие штекерные жгуты, центральную магистраль БМУ и выбросив фонтан амниотики.

Через связь с БМУ ударила боль. Настолько сильная, что мне пришлось выдернуть штекеры, чтобы она меня не убила.

Я закричал:

— Принцепс! Мой принцепс!

Когда Скауген умер, Тарсесу пришлось выдрать штекеры, чтобы спасти собственную жизнь. В него вливался обжигающий поток боли. Он схватился за пучок толстых кабелей и дернул. На секунду разум померк, отрезанный от восхитительных видений манифольда. Тарсес рухнул на палубу, извергая рвоту.

Скауген, мой принцепс…

Тарсес дал воздуходуям душевой обсушить себя, затем лег на койку, уставившись в пространство.

Он думал о магосе органос Керхере — и презирал себя.

Его икона Механикус висела на гвозде над койкой. Это был единственное, что он привнес личного в интерьер комнаты. Омниссия, Бог-Император стальной, присмотри за мной в этот час…

Тарсес сел и сунулся под кровать к вещевому мешку. Вытащил шлейф соединительных проводов и подключил себя к настенным разъемам, воспользовавшись вспомогательными штекерными точками, встроенными в запястье левой руки. Штекеры на шее были еще слишком болезненны.

Он соединился и загрузил данные о состоянии «Доминатус Виктрикс». Четыре дня ремонта из проектных восьми, и Кузница Ореста еще предполагала не более двух дней до окончания. Омниссия, благослови их! «Виктрикс» пойдет снова, на два дня раньше, чем рассчитывалось.

— Принцхорн, — кантировал Тарсес.

Перед глазами засуетились данные. Что он хотел? Биографические данные? Медицинское заключение? Происхождение и подготовка? Сертификация?

— Собрать. Биография, основное, — приказал Тарсес.

Передача начала выгружаться, выдавая информационные окна одно поверх другого.

Гвидо Пернал Яксиул Принцхорн, родился 322.760.М41.

— Ему девятнадцать? — ахнул Тарсес.

Вопрос: вы желаете продолжить?

— Дальше.

«И все же: девятнадцать?!»

Двести тридцать пять боев.

— Все успешные?

Все успешные.

— Впечатляюще.

Все условные.

— Условные?

Принцепс Принцхорн не обладает опытом реальных сражений. Его исключительный счет основан на высоких результатах тестовой имитации.

160