Адептус Механикус: Омнибус - Страница 114

114

<Вы “Сперанца”?> спросил Котов.

Это всего лишь последнее из моих имён. За долгую жизнь у меня были и другие. Акаша, Каба, Бируриум, Веда, Грамматик, Иггдрасиль, Провидение… и ещё тысячи и тысячи за долгие эпохи моего существования.

Котов знал, что не слышит слов или чего-то, что можно назвать языком, просто дух в сердце “Сперанцы” изменился, чтобы архимагос смог его понять. Он даже не знал, можно ли существо, с которым он общался, считать отдельной личностью. Возможно, оно было бесконечно древнее и невообразимо огромнее, чем он мог постичь; способной общаться всегалактической сущностью?

Смутно он понимал, что это были не его мысли, а окружавшей инфосферы.

<Вы в опасности, корабль ксеносов атакует нас… вас… и мы не можем победить его.>

Я знаю, но даже если эту металлическую оболочку уничтожат, то я уцелею.

<Но не мы, ваши слуги,> сказал Котов.

Ваши жизни не имеют значения. Почему они должны волновать меня, если я уцелею?

<Я не могу назвать вам причину, кроме той, что мы ищем знания и стремимся к интеллекту. Мы служим именно тому, чем вы, на мой взгляд, являетесь.>

Я ничем не являюсь. Я просто есть.

Котов знал, что не может обратиться к окружавшей его необъятности ни с какими смертными доводами, он не мог надеяться убедить путём угроз, обещаний или материальных благ. Какое дело столь чистому машинному интеллекту и совершенной мысли до жизней смертных, если он существовал с тех пор, как первые люди попытались понять принцип действия рычага?

<Тогда помогите нам, потому что можете.>

Он почувствовал, как Духа-Машины забавляет отчаяние смертного, и молча попросил пробудиться частичке его невероятной мощи.

Хорошо я помогу вам.

Огромное сознание в сердце “Сперанцы” поднялось вокруг архимагоса.

Песчинку разума Котова поглотило водоворотом растущих данных и целей, закружило и зашвырнуло в космическую необъятность информационного океана, где архимагос оказался столь же незначительным и бессмысленным, как пятнышко звёздной пыли против невозможных просторов вселенной.

Бьеланна видела, как свет померк в глазах человека, воинская маска мешала ей чувствовать что-либо кроме дикой радости от его смерти. Вокруг лежали тела экипажа, сломанные и разорванные на куски преследующим гневом аспектных Скорпионов. Объятая пламенем фигура аватара Каэла Менша Кхейна повернулась и направилась назад сквозь портал паутины, который привёл их на мостик человеческого корабля.

Он понял, что здесь больше некому нести смерть и с его уходом звериное желание убивать уменьшилось. Она всё ещё чувствовала прикосновение Кроваворукого Бога и продолжит чувствовать его, пока не позволит воинской маске отступить в запертую клетку души, где держала её на цепи до следующего раза.

Маска уже ускользала из её разума и пусть убирается прочь.

Бьеланна моргнула, словно впервые увидела, где находится.

Мостик человеческого корабля оказался уродливым местом, которое стало ещё уродливее от брызг крови на железных стенах и красных липких луж на палубе. Провидица почувствовала холод, скрытый от высокомерия людей, управлявших кораблём. Он нёс наследие смерти тем, кто бросил вызов его владельцам, и Бьеланна не жалела, что скоро корабль погибнет.

Он разваливался на части, остался без управления и приближался к смертельной орбите нейтронной звезды, которая погубила первое человеческое судно. Бьеланна знала, что должна встать и последовать за аватаром на “Звёздный Клинок”, но пряжа становилась всё яснее по мере того как воинская маска исчезала.

Она ощутила, что рядом кто-то есть, и обратила внимание на резкий край присутствия Тарикуэля.

— Мы должны идти, — сказал он. — Через несколько секунд корабль превратится в атомы.

— Я знаю, — ответила она, но не сдвинулась с места.

— Чего ты ждёшь? Военный лидер космических десантников убит, а те немногие, кто прячется по тёмным углам, скоро к нему присоединятся.

— Потому что я должна быть уверена, — сказала Бьеланна, закрываясь от кровожадного гнева воинской маски Тарикуэля. Она положила руку на разрубленный нагрудник космического десантника, прикосновение к испачканной кровью броне оказалось неприятным, доспех также нёс ужасное наследие резни и убийств. Она закрыла глаза, позволив пряже подняться во всей её бесчисленной сложности.

Непостижимые переплетения пряжи окутали Бьеланну, но внутри Шрама Ореола, где время и судьба являлись абстрактными и искажёнными представлениями, чудовищно деформированное древнее наследие случившейся миллиард лет назад войны высмеивало такие понятия, как уверенность. Нити павших здесь смертных в лучшем случае оказывались мимолётными, и их с трудом удавалось отследить даже в недалёкое прошлое, которое и само изменилось до неузнаваемости.

Провидица нашла нить космического десантника, потрёпанную и кровавую, которая распуталась до Дантиума, где она впервые обнаружила самое близкое присутствие тех, кто отказывал ей в будущем, которого она так страстно желала. Этот воин был лидером, тем, кто связывал остальных со своей целью, и, конечно же, его смерть должна была лишить их этой цели…

И всё же когда Бьеланна отпустила его нить назад в пряжу, она с болезненным ужасом увидела, что картина смеющихся детей-эльдар стала ещё более далёкой и недосягаемой.

Смерть лидера космических десантников не просто никак не повлияла на столь желаемое потенциальное будущее, но оттолкнула его ещё дальше в сферу вероятностей, которые стали ещё менее возможными.

114